Мы накрываемся шерстяным одеялом, а круглоголовка песочным. Дунет ветер — все складочки на нем заровняет. Только что ящерица была — и вот уже нет никого.

Н. СЛАДКОВ

25

М АРХАР АЯ — С£Р£5Р*ШАД ЗАРОСЛЬ

Автобус тяжко кряхтит на подъеме. Слезы тумана струятся по ветровому стеклу. Подъем кажется бесконечным: вокруг дороги осыпи, серые скалы, серый липкий туман. Это не морской туман Каспийского побережья. Там, внизу, у стен и башен Дербента, ветрено и даль прозрачна. Здесь же это не туман, а самые настоящие облака, окутавшие вершины гор. Автобус взвыл, точно перед смертью, и остановился, одолев последний подъем.

Площадка чуть больше хоккейного поля. С трех сторон — дали и пропасти, залепленные туманом, с четвертой стороны — круглая боевая башня с телевизионной антенной и детским бельишком, сохнущим на ветру. Чувствуется, что все это самый верх, хребет горы, что-то вроде конька у двускатной крыши высоченного дома. Уютно, почти так же, как на крыше, к тому же идет мелкий дождь. Я слышал, что аул довольно велик, но где же помещаются дома горцев? Шофер на мой вопрос неопределенно проводит рукой вокруг и вниз.

Действительно, снизу, из глубин ущелья, тянет кизячным дымом и молоком. Весь аул врос в крутой каменный склон, кое-где даже в обрыв. Осторожно спускаюсь по мокрым ступеням среди вросших одним боком домов, противоположная часть дома висит в воздухе, поддержанная либо подпорной стеной, либо деревянными столбами.

Пока видно мало: желтые и розовые окна светятся сквозь туман. Это и есть знаменитый аул Кубачи.

Известность к нему пришла не вчера и не сегодня.

«Все, даже самые дикие народы Кавказа, относятся к этому племени с особым уважением... так как ни Персия, ни Анатолия не имеют таких умелых мастеров...» — писал о кубачинцах в XVIII веке европейский путешественник.

Еще раньше, примерно тысячу лет назад, другой арабский путешественник писал так: «За Гумиром, по направлению к Сериру, находится государство по имени Зирехге-ран — кольчужные мастера, так как многие из жителей этого государства — мастера кольчуг, стремян, удил, мечей и других железных вещей...»

Тысячу лет на Востоке ценилось нарядное, украшенное резным серебром и чернью оружие кубачинской работы.

Так уж повелось в Дагестане — голые горы не могут прокормить горцев, и кормит их

ремесло. В одном ауле живут шерстобиты, делающие бурки, лучшие в мире, в другом — вырезают из дерева трубки и трости, иные знамениты гончарством, другие — камнерезным ремеслом. Каждый аул — город мастеров. Но и среди них Кубачи выделяются. Там работали ювелиры и медники.

Прежде гордостью горца был конь и украшенное серебром оружие — кинжал и шашка. Узор на оружии неярок и строг — будто бы серебряные звезды вспыхивают в темноте, если же присмотреться, то орнамент поразит сложностью. Стилизованные ветви и листья образуют цветущую путаницу, которая так и называется по-кубачински — «мархарай» — заросль. Есть орнамент попроще — ветка — «тутта ■>. Но в основе того и другого — стилизованные листья и цветы. Не правда ли, странно: на грозных клинках — радостные растительные побеги?

Трудно объяснить особое пристрастие ку-бачинцев к серебряным цветам, видимо, идет оно из глубин их истории. Но все же почему только цветы и листья, почему извечные ювелирные скань (скрученная проволока) и зернь (зернышки, припаянные друг к другу)? Все это ловко, смело, мастерски сработано, но почему только это? Нет ли других природных мотивов в этом более чем тысячелетнем «городе мастеров»?

Оказалось, что есть. Еще первые путешественники обращали внимание на огромное количество резных каменных рельефов, украшавших кубачинские дома. Там были и камни с арабской вязью — изречениями из Корана, было много того же растительного орнамента, но были и рельефы со сценами охот и пиров, были всадники с оружием и очень много разных зверей. Сторожевую башню подпирал каменный лев. Кони, туры, олени и барсы, то застывшие друг против друга в «геральдической позе», то в бурном движении, украшали окна и стены домов.

Кроме того, уже говорилось о том, что в ауле, кроме ювелиров, работали и мастера по меди. Сосуды для воды: мучалы и нунку-сы, блюда из латуни и самое главное — большие котлы с чеканными крышками. Именно мастера-медники на этих котлах сохранили древние изображения зверей. Они напоминают иногда и скифских священных зверей, и персидских орлов, и еще более древних микенских львов.

Кубачинской молодежи есть на чем учиться, есть традиции, которые стоят возрож-