Юный Натуралист 1973-11, страница 7

Ниже Змиева Северский Донец упирается в отроги Донецкого кряжа и поворачивает на юго-восток. Правый берег крут, весь изрезан балками, а левый — пологий, с озерами и старицами. Река здесь широкая, с хорошими глубинами, течет неторопливо, спокойно, и будто в зеркале отра-ражается в ней снежно-белая Казачья гора, обрамленная густым зеленым лесом. Растут здесь дубы-великаны по пять-шесть метров в обхвате и метров на тридцать в высоту, с развесистыми, пышными кронами. Сосны стоят, будто на смотру. Ясени, березы, вербы.

Когда-то был в этих краях казачий монастырь. Екатерина II приказала разрушить пристанище бывшей запорожской вольницы, и монахи начали прятать сокровища. Закопали золото — и получила долина название Золотой. Побросали серебро в озеро — драгоценного металла оказалось так много, что побелела вода, и озеро с тех пор называют Белым. Такова легенда.

Как свидетель преданий глубокой старины стоит неподалеку от Казачьей горы неохватное дерево, посаженное запорож

цами. На ограде — табличка с надписью: «Дуб черешковый. 375 лет. Диаметр 152 сантиметра. Высота 14 метров. Памятник природы Коробовского лесничества».

На Харьковщине, впрочем, немало дубов с интересной биографией. В Сковороди-новке, где провел последние годы жизни Григорий Саввич Сковорода, сохранилось дерево, в тени которого отдыхал и работал известный украинский просветитель. Возле Краснокутска, как уверяют местные жители, стоял под кроной зеленого великана шатер Петра I. Около пятидесяти лесных долгожителей взято в области под охрану государства.

А лес подле Казачьей горы, рассказали мне старожилы, годен только для красы — на пилораму его не пустишь: весь поражен осколками — столь жестокими были в этих местах бои. Встретится с липой пила — гибнет, от мягкого тополя крошится топор. Потому и не рубят сейчас здесь лес. Выстоял он в войну и получил право на почетную старость.

Про Казачью гору я уже в Балаклее слышал еще одну необычную историю от электрика конторы газового бурения

А Ч И Й ГАЙ

К А 3

ли асфальтированные улицы, поднялось к небу ажурное переплетение труб над гигантскими баллонами. Никогда над поселком не опускается ночь: всегда пылает яркое пламя газовых факелов. Наверное, это чуточку фантастично, но разве Ille-белинка не чудо?

Снова излучина — и снова меловая гора, а на ней в беспорядке разбросаны белые хаты с плетнями, а чуть подальше—-дома посолиднее, из бетона и камня. Это уже Балаклея, старинный городок, почти ровесник Змиеву, основанный в 1663 году как сторожевая крепость для борьбы с крымским ханом.

В минувшую войну город этот тоже был разрушен дотла — столь ожесточенными были в этих местах бои. Трудно и долго отстраивался заново. Дела пошли лучше и быстрее, когда на хуторе При-шибе, что стоит на притоке Донца — Крайней Балаклейке — заложили цементный завод. И какой завод! Теперь его уже называют гигантом цементной промышленности во всей Европе, а завод осваивает все новые и новые мощности.

Заводу нужно много сырья — 140 тонн мела каждые сутки. Мощные экскаваторы вгрызаются в меловые откосы по-над Донцом: отсюда на несколько километров тянется гидравлический шламопровод — прямо к огромным вращающимся печам.

Слапна Балаклея не одним цементным заводом. Овощеводам многих районов страны известен отличнейший сорт лука -— Балаклейский, выведенный здешними селекционерами. Набирает силу фабрика бройлеров — крупнейшая на Украине. Три

2 «Юный натуралист» № 11

Александра Батищева. В сорок третьем Батищев воевал в этих местах и видел, как его товарищ перетянул веточкой ясеня рану, чтоб остановить кровь. Силы все-таки оставили бойца, он и умер возле горы. Приехал после победы Батищев к памятным мест?м, отыскал старый окоп и увидел огромное дерево на том месте, где умер его товарищ. Люди не поставили здесь обелиска, да он и не нужен: живет погибший солдат в могучем ясене, и будто тянется его кровь по высокому стволу к солнцу.

С Казачьей горы видно далеко-далеко окрест. Видно, как прихотливо петляет река, как широкими террасами незаметно вздымается к горизонту левобережье. Там уже нет лесов, и в открытой степи блестит еще одно озеро — Лиман.

Сколько сокровищ, полезных человеку, припас на своих берегах Донец! Это и лес, и уголь, и соль, у поселка Червоный Донец — целый подземный океан природного газа,

Червоный Донец — пока еще не город, но его уже именуют столицей Шебелин-ских газовых промыслов. Их зовут еще газовым Донбассом. Не только Харьков и Белгород, но и Москва, Киев, Полтава, Днепропетровск, Запорожье, Кривой Рог, Херсон, Одесса, Николаев получают газ из Шебелинки. Неподалеку отсюда, в Лихачеве, возводится крупный химический комбинат, сырья для него хватит с лихвой.

В поселке Червоный Донец я не видел окраин. Прежде лежала здесь просто степь, к прямо посреди степи выросли многоэтажные дома, школы, клуб, пролег