Юный техник 1961-05, страница 69

Минут через десять вся горка обработана. Детали закалены Токи высокой частоты сделали свое дело.

— Федя, принеси со склада еще сотню, — кричит Труфанов

Его подручный, Федя Иванов, уходит, тяжело шаркая ногами.

— Угости горяченьким, Труфаныч, — прошу я.

— Газ закрыт, плитки электрической нет, что мне с тобой делать?.. Впрочем, не робей, сейчас я тебе высокочастотный кипяток сооружу, дай только запишу, в каком режиме мы эту партию снарядных поддонов грели.

Я протягиваю ему карандаш. Труфанов заносит несколько цифр в тетрадку.

После этого он кладет на медный виток лист фанеры, и на нее ставит цветастую фаянсовую тарелку с эмалированной жестяной кружкой, наполненной водой. Проходит секунд двадцать, вода в кружке закипает. Еще несколько мгновений, и она бурлит, переливаясь через край кружки.

Я, не торопясь, выхлебываю горячую воду и, уставившись на виток индуктора, думаю: «Этот виток насыщает энергией пространство всего лишь в несколько сантиметров. А как бы передать энергию на метры или даже на километры без проводов? Правда, с антенн мощных радиостанций изливаются в пространство тысячи киловатт. Но эта энергия сразу же так распыляется, что ее потом уже не собрать. Радиоприемники подбирают лишь ничтожные капли. Для связи большего и не надо. А чтобы получить движущую силу, нужны не капли, а потони энергии. Как же передавать ее, не расплескав по дороге? Решение, верно, лежит где-то совсем близко, рядом с нами. Но почему же никто до сих пор не осуществил такой передачи?»

Я отдаю Труфанову кружку и ухожу из лаборатории. Осталось много лабораторных записей, графиков и схем, которые надо было привести в порядок.

На заводе отапливается только корпус дирекции. Там на третьем этаже есть пустая комнатенка с маленьким столом у окна и большим старым кожаным диваном. Здесь я и расположился. В столе нашел пачку желтоватой бумаги, плотной и тонкой. Разложил на столе потрепанные синьки, график и диаграммы на розовой и зеленой миллиметровке. Я решил не возвращаться домой, жить, как Труфанов, на заводе.

Утром получил в заводской столовой хлеб. Среди дня в столовой выдают дрожжевой суп — пол-литра мутноватой очень горячей жидкости.

Я очень зябну, особенно застывают руки и кончики пальцев, хотя в комнате не меньше 14 градусов по Цельсию. Я сижу в пальто с поднятым воротником, в надвинутой на глаза меховой ушанке, в ботах, в варежках. Я тан и сплю, не снимая пальто. Сплю, правда, очень мало, не больше четырех-пяти часов в сутки. Отчет мой продвигается легко. Мысли обострены, голова работает необычайно четко. Трудно только удерживать мысли все время на одном предмете.

...Меня окружают образы машин. Новые, невиданные схемы. Лихорадочно хватаюсь за желтую бумагу и зарисовываю особо понравившиеся мне конструкции. Составляю планы грядущих работ, грандиозные проекты новых исследований.

Вновь возникают в сознании слова Николы Теслы о мире, наполненном энергией, о мире, в котором каждый сможет черпать энергию где угодно для производства тепла, света и движущей силы. Мне кажется, что я нащупал соотношения, при которых энергия будет изливаться в требуемом направлении потоком, не распыляющимся и не имеющим потерь. В радиовещательных станциях энергия рассеивается во все стороны, так как там применяются антенны меньше по размеру, нежели длина излучаемой электромагнитной волны. Ёсли же сделать антенну иного типа, такую, чтобы ее размеры были больше длины волны, то эта антенна сможет излучать энергию концентрированным лучом, вроде луча прожектора, только невидимым. Такая антенна будет напоминать собой зеркало. Излучаемую энергию можно сконцентрировать в далеком фокусе. Помещенные в луче приемники смогут собрать излучаемую энергию всю без остатка. Протянуть бы такие лучи над континентами и морями, и элект-ролеты будут черпать из них энергию своими крыльями...

67