Юный Натуралист 1984-11, страница 14

Старый барсук последний раз прошлепал по холодной дороге и забрался в нору на зимовку. К вечеру пошел снег. Сначала в воздухе закружились отдельные снежинки, потом все сильнее и сильнее зарябило в пустом осиннике, и удары снежной крупки о стволы и ветки слились в таинственный шепот. И темная земля на глазах начала седеть. Наутро среди пестрых бугристых пашен и сизого жнивья, будто сказочные молочные реки, петляли и уходили вдаль белые дороги. Выпавший снег так и не растаял, а в следующие дни подсыпало еще больше.

Тетерева, по привычке вылетевшие утром на убранное овсяное поле, бродили по мелкому снегу и оставляли крестики следов. А когда снег стал глубоким, перелетели на березы клевать терпкие сережки.

И потянулись цепочки следов по свежей пороше из лесных чащ к жилью человека. Вороны и галки в первые метельные дни так и не улетали далеко от поселка. Синицы с деревьев опускались на деревянные стены сараев и других построек, лазали по поленницам дров и заборам, выискивая оцепеневших насекомых и паучков. Даже лесной отшельник — седой дятел и тот покинул лес и обосновался в деревне. В непогоду и на ночь он прятался под навес, куда

Косули у стога сена.

до весны убрали сеялки, плуги и другую технику, а с рассветом врачевал старые березы и ветлы и лазал по телеграфным столбам, заглядывая в каждую трещинку.

И в другое время многие наши дикие соседи находят возле человека приют и пищу, но особенно жмутся они к поселкам в зимнюю бескормицу и стужу. На задворках по репьям собирались щеглы, чечетки, зеленушки. От поселка к поселку носились стаи дроздов-рябинников, снегирей, свиристелей и опускались на отягченные ягодами рябины. На заснеженных просторах убранных полей останавливались северные скитальцы-пу-ночки.

Ночные следы говорили о том, что и после того, когда погаснут огни, деревня не спит. Зайцы и лисы почти каждую ночь забегали на деревенские улицы. Возле хлевов и сараев пелену снега густо перечерчивали строчки следов полевок, мышей и крыс. И тут же тянулась цепочка прыжков хорька. И если сбоку от следа появлялась поволока, можно было догадаться, что ночная охота прошла удачно и проворный зверек уносил пойманную крысу.

От деревни к деревне по безлюдным дорогам тяйулись волчьи следы. Теплые соблазнительные запахи скотных дворов манили голодных зверей. Но надежно укрытые в крепких стойлах коровы и овцы были недоступны для волков, и те уходили ни с чем,

лишь иногда по пути прихватывали неосторожную собаку.

Больше всего и четвероногих и птиц привлекало гумно, где осенью обмолачивали хлеб. Едва рассвет вставал над деревней, туда спешили стайки овсянок и воробьев. Среди них неизменно появлялся и зяблик, почему-то не улетевший вместе с другими на юг. Обычно крикливые сойки тихо, будто боясь, что их услышат и прогонят, прилетали из ближнего леса.

Стайки мелких птичек, собравшихся возле гумна и на деревенских задворках, не остались без внимания. Яст-реб-перепелятник ежедневно облетал деревню, низко стелясь над белыми огородами и неожиданно появляясь из-за плетня или угла избы. А тревожные крики соек и испуганное чириканье воробьев долетали с гумна, когда хищник появлялся там. Дерзкий охотник пытался даже преследовать сизых голубей. Видели, как сизарь поспешно набирал высоту, спасаясь от преследования. Тогда голубю удалось спастись, но, кто знает, всегда ли ему будет сопутствовать удача.

В нескольких километрах от этой деревни были охотничьи владения более сильного и крупного ястреба-тетеревят-ника. Он пристрастился хватать ворон возле самых деревень. И кучки серых и черных перышек указывали места, где обедал хищник.

В лесу, пожалуй, сейчас встретишь меньше птиц, зве-

4V